Ставка - измена Родине - Страница 94

— Ну и нравы! — Гретхен обернулась к импресарио. — В Голливуде так принято выставлять напоказ свои пороки?

Импресарио Роже Миньон, американец французского происхождения, лукаво заулыбался:

— Мадам, пусть вас не шокирует это откровение. Американцы — люди не чета нам, выходцам из Старого Света. Они более искренни в своих поступках и высказываниях. Я не могу сказать, что они напрочь лишены лицемерия, отнюдь! Но в их поведении очень много от детской наивности и непосредственности. Европейцы часто называют эти их качества цинизмом, но это не совсем так… В общем, поживете — узнаете все сами!

— Мы хотели бы отдохнуть с дороги! — прервал рассуждения импресарио Морис.

— Да-да, патрон, конечно же! Сегодня и завтра никаких дел — только развлечения. Вам потребуется дня два-три, чтобы привыкнуть к смене часовых поясов…

— Это я знаю, — Морис откровенно зевал, — а в чем заключается развлекательная программа?

— Мсье, программу я составил с учетом ваших пожеланий, но сегодня у меня для вас есть маленький сюрприз…

— Надеюсь, приятный?

— Я бы назвал его сенсационным! — Миньон от удовольствия потер руки.

— Хорошо, а когда и где произойдет эта сенсация?

— Вечером… В греческом зале «Пантеон» гостиничного ресторана… Я бы мог заказать столик в китайском, во французском или в итальянском зале, но сегодня сенсация состоится именно в греческом… Поэтому…

— Хорошо, — перебил Миньона Шевалье, — у нас достаточно времени, чтобы выспаться и привести себя в порядок… А в восемь мы будем в фойе. Пойдем, Гретхен! До вечера, мсье Миньон!

— Если я понадоблюсь раньше — телефон моего секретаря записан в дежурной книге у вас в номере! — прокричал им вслед импресарио.

*** * ***

Несмотря на претенциозное название, «Пантеон» представлял собой один средних размеров зал, где стояло не более двух десятков столов. Кроме них были еще деревянные кабинки, расположенные вдоль стен.

Ресторан был битком набит клиентами — ни одного свободного кресла. Все говорили разом и по-английски. Лишь иногда в этой разноголосице можно было услышать французскую речь. Между столами передвигались аккордионист и скрипач. Ненавязчиво звучали попурри из греческих и еврейских песен.

Переступив порог, Гретхен физически ощутила уют маленького православного храма. Даже облако табачного дыма, висевшее под потолком, не заглушало аромата горевших восковых свечей, меда и лаванды. Некоторый диссонанс в домашнюю обстановку зала вносили висевшие на стенах увеличенные фотографии именитых посетителей «Пантеона»: Айседоры Дункан, Греты Гарбо, Марлен Дитрих, Вивьен Ли, Авы Гарднер, Габриэль Шанель, Кирка Дугласа, Уоррена Гардинга, 29-го президента США, прославившегося грандиозными оргиями, которые он устраивал в Голливуде.

На самом видном месте размещался портрет… Мориса Шевалье.

— Миньон, — шансонье повернул голову в сторону импресарио, — это и есть ваш сюрприз-сенсация?

— Прошу прощения, мсье Шевалье, но, во-первых, выставить на показ ваше фото — инициатива хозяина гостиницы…

— А во-вторых?

— Во-вторых, я бы никогда не снизошел до столь вероломного подхалимажа… А сенсация будет после ужина… Прошу, присаживайтесь!

Из облака дыма, как джинн из бутылки, возник метрдотель в сопровождении двух двухметрового роста официантов-негров, единственным одеянием которых были белоснежные набедренные повязки.

— Мсье Шевалье, позвольте поцеловать руку вашей жене и поблагодарить вас за то, что свой выбор вы остановили на моем заведении. — Мэтр поклонился шансонье и обратил свой взор на Гретхен.

— О, Боги! Такая красивая женщина мой зал еще не посещала. Если позволите, мсье Шевалье, мы сделаем один щелчок фотоаппаратом и портрет вашей супруги будет висеть рядом с вашим… Соглашайтесь!

— Нет-нет! Этого делать не надо! — в панике закричала Гретхен.

Заметив недоумение на лицах импресарио и метрдотеля, вызванное ее бурным протестом, она с неимоверным усилием овладела своими эмоциями и уже шутливым тоном добавила:

— Как говорят умные люди: «Незаменимых нет. Есть неповторимые». Мой муж относится к последней категории… Я — нет! Так что, мсье, оставьте все, как есть!

Предложение мэтра повергло Гретхен в шок, потому что ее портреты, выставленные в публичных местах, вызывали у нее кошмарные ассоциации. Ведь всегда найдется хоть один посетитель, который вспомнит ее фото в порнографических журналах и участие в порнофильмах. Не хватает только этого конфуза!

…Мэтр хлопнул в ладоши, и на столе возник кувшин с вином и огромное серебрянное блюдо с какой-то экзотической закуской.

— Перед вами, мадам и мсье, — торжественно произнес метрдотель, — греческое вино «Ретсина» с острова Крит, настоянное не в дубовых, а в сосновых бочках… Поэтому, когда вы будете его пить, у вас возникнет иллюзия, будто вы гуляете в хвойном лесу. Прошу прощения, но по своим вкусовым качествам оно превосходит многие французские вина…

Пикила, — взмах руки в сторону блюда, — ассорти из холодных закусок, где преобладают разные сорта сыров и маслины. Уверен, ничего подобного вам пробовать еще не доводилось, впрочем, как и все остальное, чем сегодня мы собираемся вас попотчевать… Приятного аппетита!

После пикилы последовали салат из даров моря, долма, улитки по-бургундски, фаршированные кальмары. На горячее были поданы гамбасы — шашлыки из только что родившегося ягненка и мусака — жаренные на вертеле баклажаны, сыр, лук и помидоры.