Ставка - измена Родине - Страница 103


К оглавлению

103

Свою преданность покровителю Серов демонстрировал всегда, но особо — накануне XX съезда партии в 1956 г., когда руководил операцией по чистке партийных архивных конюшен. Тогда Хрущев пытался «отстирать» свою совесть, стараясь уничтожить материалы, свидетельствовавшие о его инквизиторской деятельности на Украине во время пребывания на посту первого секретаря ЦК.

Под бдительным присмотром Серова в течение шести месяцев, предшествовавших XX съезду КПСС, два военно-транспортных самолета каждую неделю доставляли из Киева в Москву материалы с грифом «Совершенно секретно». Документы с одной, по сути, резолюцией: «Расстрелять! Ликвидировать, как врага народа! Уничтожить, как гидру контрреволюции». А подпись одна — Н. Хрущев…

Впрочем, Иван Серов верноподданно служил своему благодетелю еще по одной причине. Его отец Александр Евсеевич с 1905 по 1917 г. состоял в полицейской страже Вологодской тюрьмы. После революции скрылся, дабы избежать праведной мести революционеров-большевиков, а его сын, чтобы беспрепятственно двигаться по карьерной лестнице, утаил от Партии прошлое своего отца. Хрущеву это было известно, но Иван Серов после смерти Сталина был нужен ему для борьбы с друзьями-соперниками, и он его не трогал…

…Серов был уникальной (с жирным знаком минус!) фигурой в истории советской разведки. Четверть века (!) он стоял у ее руля: сначала на первых ролях в НКВД, затем, став председателем КГБ, и, наконец, начальником ГРУ Генштаба — военной разведки страны. Дослужился до звания генерала армии, получил звание Героя Советского Союза, стал кавалером едва ли не всех высших в стране наград. Его парадный китель украшали шесть орденов Ленина, ордена Суворова и Кутузова I степени, три ордена Красного Знамени. Однако приобретены были эти награды не в ратном бою с супостатом, нет! Красная Армия могла уверенно вести победоносные сражения с гитлеровскими полчищами, не беспокоясь о тыле — его прикрывали чекисты под руководством Ивана Серова.

А разве легко было по приказу Сталина и Берия организовать переселение более чем миллиона человек — волжских немцев, крымских татар, чеченцев, ингушей и иже с ними в Казахстан и Сибирь, да еще и в условиях военного времени? Но Серов — солдат. И будучи верен присяге и приказу, вступил в решительную борьбу с ними! Однако его сослуживцы, то ли от зависти, то ли от малодушия, шептались за спиной восходящей на энкавэдэшном небосклоне звезды: «Родись он веком раньше, из него вышел бы отменный жандарм…»

Глава двенадцатая. ВОЗВРАЩЕНИЕ ОПОСТЫЛЕВШЕГО «ЛЮБОВНИКА»

В течение 1953–1954 гг. Петр Попов «сдал» ЦРУ имена и коды более 80 советских офицеров-разведчиков, 4 нелегалов и 17 агентов-иностранцев, действовавших в Австрии и Западной Германии. Кроме того, он передал секретную информацию особой важности о личном составе Главного разведуправления и приоритетных направлениях его работы. Он также сообщил своим американским работодателям важные подробности о советской политике в Австрии.

Компенсацией за усердие на шпионской ниве были не только дензнаки в иностранной валюте, но и свидания с Гретхен, которые предоставлялись Попову соразмерно объему и качеству добытой информации.

Свидания с возлюбленной, кстати, оценивались им много выше материального поощрения.

Вместе с тем у Рицлер с каждой встречей нарастала неприязнь к горе-любовнику, что, впрочем, не было секретом для ее куратора Джорджа Кайзвальтера.

Продолжая контролировать поведение своих агентов на конспиративной квартире с помощью аудио и кино-фототехники, Кайзвальтер все более удивлялся терпимости и выдержке Греты, как и бунтующему невежеству ГРЭЛСПАЙСА (псевдоним Попова, присвоенный ему Кайзвальтером), который за почти два года общения с Рицлер, ни в проблесках интеллекта, ни в приобретении приличных манер поведения не преуспел. Он по-прежнему оставался неотесанным мужланом, медведем, не поддающимся никакой дрессировке, который так и не смирился перед своим укротителем — «Секс-бомбой Гретхен».

…Речь подполковника поражала своим косноязычием. Манеры были жуткие, — находясь в обществе возлюбленной, он мог в любой момент почесать самые неожиданные места своего тела. Особой любовью и заботой пользовалось его причинное место. Беспрестанно цыкал гнилым зубом. По любому поводу перебивал собеседницу, едва не затыкая ей рот ладонью. Орал на Грету в полный голос. Орать вообще любил…

Кайзвальтер, представляя себя на месте Рицлер, легко мог понять, с какой тоской та вспоминает наполненные любовной негой и ароматом утонченных удовольствий свидания с лощеными офицерами генеральных штабов Болгарии и Словакии.

…Как-то, делясь впечатлениями о Попове с Кайзвальтером, Грета с горечью заметила:

«Меня так и тянет толкнуть его под локоть, когда он подносит ко рту кусок отварной телятины. Однако самое большое чувство гадливости и омерзения мне внушает одна деталь в поведении моего «подопечного»: ложась в постель, он каждый раз развешивает свои носки на спинке стула, а мундир бросает на сидение того же стула…

А вообще, я боюсь, что он когда-нибудь вырвет с мясом сережки из моих ушей. Мало того, еще и бюстгалтер с чулками снимет, чтобы продать на «черном рынке»…

* * *

В апреле 1954 г. Рицлер вздохнула с облегчением: Попова отзывали в Москву. Это было вызвано его дружескими отношениями с сотрудником КГБ Петром Дерябиным, который накануне сбежал в США. Однако никаких подозрений относительно лояльности Попова ни у ГРУ, ни у КГБ не возникло, и летом 1955 года его направили… в Берлин.

103